К концу обеда, когда пошли
тревожные разговоры насчет леса и Первач начал делать намеки на то, что Теркин хочет „перетонить“ и надо иметь с ним „ухо востро“, ей сначала стало обидно за Василия Иваныча, потом она и сама подумала: „Кто его знает, может, он только прикидывается таким добрым и сердечным, а проведет кого угодно, даже Николая Никанорыча, не то что ее, дурочку“.
Неточные совпадения
Мой сон был
тревожный, больной. Сначала мерещились какие-то лишенные связи обрывки, но мало-помалу образовалось нечто связное, целый colloquium, [
разговор] героиней которого была… свинья! Однако ж этот colloquium настолько любопытен, что я считаю нелишним поделиться им с читателем, в том виде, в каком сохранила моя память.
— Я прошу тебя, Блюм, оставить меня в покое, — начал он
тревожною скороговоркой, очевидно желая отклонить возобновление давешнего
разговора, прерванного приходом Петра Степановича.
Дожидаясь выхода императрицы и императора, между прусским посланником и бароном Ливен завязался интересный
разговор по случаю последних
тревожных известий, полученных из Польши.
По лицам людей, кипевших в его доме, по их
разговорам и
тревожным глазам Любы он знал, что жизнь возмущается всё глубже, волнение людей растёт всё шире, и тем сильней разгоралось в нём желание писать свои слова — они гудели в ушах его колокольным звоном, как бы доносясь издали и предвещая праздник, благовестя о новой жизни.
Затем она тушит лампу, садится около стола и начинает говорить. Я не пророк, но заранее знаю, о чем будет речь. Каждое утро одно и то же. Обыкновенно после
тревожных расспросов о моем здоровье она вдруг вспоминает о нашем сыне офицере, служащем в Варшаве. После двадцатого числа каждого месяца мы высылаем ему по пятьдесят рублей — это главным образом и служит темою для нашего
разговора.
Но и после охлаждающих
разговоров с доктором Коля чувствовал и видел всюду в городе
тревожное, хмурое любопытство: все беспокойно ожидали чего-то, трое обывателей, выписав наиболее шумную газету, приняли озабоченный вид политиков, ходили по базару спешно, встречаясь, жестоко спорили, часа по два, собирая вокруг себя почтительно внимательную толпу слушателей.
Народа в тупике прибавлялось,
разговор становился всё более
тревожным, всё менее ясным для Бурмистрова.
И слышу у них
разговор тревожный, как всегда в ожидании, — понимаю только: «Гонят, гонят, гони, гони!» — и больше ничего.
Отобедали и тотчас кто за карты, кто смотреть на хозяйство Андрея Александрыча. Иные по саду разошлись… И Дуня пошла в сад, одинокая, молчаливая. На одной из дорожек неожиданно встретилась она с отцом Прохором. Залюбовался он на высокие густолистные каштаны и чуть слышно напевал какую-то церковную песнь. Сняв широкополую шляпу и низко поклонясь, завел он с Дуней
разговор, изредка поглядывал на нее с жалобною улыбкой, будто угадывая душевное ее горе и бурю
тревожных сомнений. Жаль стало ему бедную девушку.
В тени дубов ему стало еще радостнее. Вчера он засыпал в
тревожном настроении. Ему предстоял
разговор с Василием Иванычем, крайне ему неприятный, противный его натуре, отзывающийся желанием выслужиться, выставить напоказ свою честность и неподкупность, а между тем он не может молчать.
Алферов не являлся со своими сообщениями. Елизавета Петровна ходила в
тревожном состоянии духа. Долинский и Селезнев не беспокоили ее вопросами и не возвращались к загадочному
разговору о полученных ею сведениях.